Как мы присоединяли Крым: рассказ российского солдата

Российский солдат-срочник рассказал, как перебрасывались войска в Крым накануне референдума

Впервые о неустановленных вооруженных людях в Крыму заговорили 26 февраля 2014 года, когда две их группы заняли здания Верховного совета Крыма и Совета министров республики, тогда еще входившей в состав Украины. После этого "зеленые человечки" взяли под контроль практически все стратегические объекты полуострова и блокировали ряд украинских воинских частей. Военные были одеты в новейший российский пиксельный камуфляж без знаков отличий, а также использовали виды оружия и бронемашины, стоящие на вооружении российской армии.

Вечером 1 марта Совет Федерации единогласно одобрил обращение президента России Владимира Путина о применении вооруженных сил РФ в Крыму. Применять российскую армию планировалось "до нормализации общественно-политической обстановки" на Украине.

4 марта наличие российских войск в Крыму опроверг президент России Владимир Путин, а 5 марта министр обороны РФ Сергей Шойгу назвал появившиеся в Интернете фотографии российской военной техники "провокацией".
Однако в начале месяца по трассе на Новороссийск шли колоннами под российскими флагами армейские грузовики, бронетранспортеры и БМП, машины связи, цистерны с топливом и т.д. Также сообщалось о платформах с танками, которые проследовали через железнодорожный вокзал Краснодар-I.

16 марта в Крыму прошел референдум о статусе полуострова, за воссоединение с Россией проголосовало 96,77%. 17 марта на заседании Верховного совета АРК было принято постановление "О независимости Крыма", в котором также содержится просьба о вхождении в состав Российской Федерации. На следующий день в Кремле был подписан договор о присоединении к РФ двух новых субъектов – Республики Крым и города Севастополя.

Александр Филенко (22 года) окончил философское отделение ФИСМО КубГУ, не защитил диплом и попал в армию. Вернулся с медалью "За Возвращение Крыма". В интервью порталу ЮГА.ру он рассказал о том, что делали в Крыму российские войска, переброшенные на полуостров накануне референдума.

Ты давал подписку о неразглашении гостайны при увольнении? Обо всем можешь говорить?

– Никаких документов о секретности мы не подписывали, соответственно, я ничем не связан.

Хорошо, тогда по порядку. В какой должности ты был в марте этого года?

– Рядовой расчета первого гаубичного артиллерийского дивизиона, мы базировались в Ингушетии. Кстати, наш дивизион был лучшим на Северном Кавказе по артподготовке. Наверное, именно поэтому нас и отправили в Крым. К тому же, у нас – у срочников – была за плечами одна контр-террористическая операция в Чечне.

Когда вы узнали о том, что вас отправляют в Крым?

– Это произошло на учениях. 4 марта 2014 года мы приехали на полигон у села Тарского в Северной Осетии. Предстояли полуторамесячные учебные стрельбы, которые проходят у артиллеристов два раза в год. Мы разбили палатки, организовали лагерь, но не стреляли – туман не позволял.
9 марта в 22:00 на вечерней поверке командир батареи собрал у нас телефоны и объявил, что в четыре утра мы собираемся и выдвигаемся на полигон Раевский под Новороссийском. К этому моменту все уже знали, что на самом деле едем в Крым. Слухи среди рядового состава поползли еще с утра. Ехали пять дней. На месте были 15 марта. Мы постоянно спрашивали, куда мы едем – в часть или на Украину? Командиры отмалчивались.

Когда вам официально сообщили, что цель, не Новороссийск, а Крым?

– Когда мы проехали Новороссийск и двинулись в сторону Порта Кавказ. Нас, артиллеристов, вместе с офицерами и взводом управления было чуть больше трехсот человек, ехали на КАМАЗах, везли орудия, снаряды

По словам очевидцев, в те дни на железнодорожных платформах в Крым перевозили танки. Ты знаешь что-то об этом?

– О танкистах ничего не могу сказать, мы с ними не сталкивались. Знаю, что были там морпехи, установки залпового огня "Град". Но они стояли далеко от нас, поэтому я не знаю ни сколько их было, ни общую численность войск в Крыму. Когда мы переправлялись через Керченский пролив, на пароме было очень много моряков.

Как вам объявили, вы ехали на войну или на мирную операцию?

– Мы ехали на войну. Ни у кого не было сомнений.

Но ведь после второй чеченской компании в зону боевых действий отправляют только контрактников...

– У нас большинство было срочников. Никакого согласия ни у кого не спрашивали, тем более, что сначала официально мы ехали не в Крым. По согласию брали уже в июне солдат, которые сменяли нас.

Если бы спрашивали согласие, кто-нибудь из ваших отказался?

– Вряд ли. Был патриотический подъем благодаря комбату, он настоящий вояка, поднимал дух у рядового состава.

Где конкретно вы стояли?

– Село Почетное, недалеко от Красноперекопска, на самой границе с Украиной.

Как встречали вас местные жители?

– Местные радовались, выходили из дворов, махали руками, благодарили за то, что мы пришли! Это было повсеместно, пока мы ехали через весь Крым.

Расскажи о бытовой обстановке.

– Первые десять дней были самыми тяжелыми. Мы спали в бронежилетах и с автоматами, две недели не мылись. Командир раздал всем иконки с молитвой "Живый в помощя Высшняго" (православная молитва, взятая из псалмов Давида, читающаяся в случае смертельной опасности). И украинцы, и мы постоянно стреляли осветительными, чтобы видеть, что ни с одной стороны нет провокаций. Украинцы часто стреляли, каждые полчаса, мы – реже. Все ждали приказа стрелять боевыми. Его не последовало. Все обошлось.

Мог последовать приказ открыть огонь первыми? Или вы ждали провокации со стороны украинской армии?

– Этого я не знаю. Все были на взводе, ждали команды. Или провокации, или результатов чьих-то переговоров наверху... Мы были на военном положении. Командир построил нас и сказал: "Если у кого-то есть какие-то моральные, человеческие сомнения, выйдите из строя, я их развею за минуту!". Честно говоря, не знаю, что бы он сделал, если бы кто-то вышел, но теоретически расстрелять имел право. Кстати, часть наших ребят после Крыма поехала на границу с Луганской областью.

На Украину?

– Нет, на российско-украинскую границу. Насколько я знаю, на территории Украины российских войск нет.

После референдума ситуация изменилась?

– Да, стало гораздо легче. К нам приехал директор местного совхоза, на полях которого мы стояли. Они подсолнечник выращивают. Предложил помощь. Нам начали из совхоза возить воду, продукты, появилась возможность помыться в находящейся на территории тракторного завода. Баня там – одно название, но после двух недель жизни, не раздеваясь, была за счастье. За все это мы рассчитывались с совхозом соляркой. Учитывая бедность тех мест – самая ходовая валюта.
Кстати, тогда же нам отдали телефоны. Можно было звонить домой, но я своим только через месяц рассказал о том, где нахожусь. Не хотелось беспокоить. Да и командир говорил: "Не дергайте лишний раз родных, у меня у самого старенькая мама в Питере, она ничего не знает".

Если бы вам отдали приказ стрелять, как бы развивались события? У кого был перевес по вооружению?

– Про количество техники и войск ничего не могу сказать, но стратегия была следующая. У них – гаубицы на гусеницах, они более маневренны в поле, у нас – пристегивающиеся к КАМАЗам, на дороге мы быстрее. Мы должны были отстреляться, через пять минут свернуться, отойти в более удобное для нас положение и поджидать их.

Что сталось с техникой и орудиями, которые вы привезли?

– В июне передали Симферопольскому полку.

Сколько вы там в итоге пробыли?

– 101 день. Потом нас привезли в Ингушетию, по месту дислокации части.

Когда вы узнали, что вас наградят?

– Уже перед дембелем. Награждали только тех, кто был там с самого начала.

Как это было?

– Многих награждали в Крыму, там был целый ритуал: построение в поле командование приезжало. До нас по каким-то причинам не доехали. В итоге медали вручили при увольнении вместе с паспортами.

Медаль дает какие-то льготы?

– Точно дает возможность поступления вне конкурса в вузы, а про остальное я не узнавал.

Смотрите также

"Крымская весна": хроники

Версия страницы для ПК