7 ноября активистами общественной организации "Антидилер" был сорван девятый день фестиваля активистского искусства "МедиаУдар". На фестиваль пришли несколько представителей "Антидилера" в сопровождении полиции и съемочных групп телеканалов "РЕН-ТВ" и "Россия".
Член рабочей группы фестиваля "МедиаУдар" Татьяна Волкова рассказала порталу ЮГА.ру о произошедших событиях.
Таня, что произошло у вас на фестивале?
– Все началось не 7 ноября, а еще раньше – в среду, 4 ноября. У нас тогда проходило мероприятие секции "Наркофобия", нашего давнего проекта, направленного на продвижение гуманной наркополитики. Мы делаем его совместно с фондом имени Андрея Рылькова.
На это мероприятие пришли 15 человек из организации "Антидилер" – такие качки в черных куртках и жилетках с надписью "Антидилер". Параллельно с "Наркофобией" у нас проходила выставка ЛГБТ-ассоциации "Аверс" из Самары, на открытие которой мы наняли четырех охранников, дабы обезопасить себя от провокаций правых активистов. Был у нас такой опыт – два года назад нападали люди из компании Дмитрия Энтео.
Наша охрана остановила людей из "Антидилера", пустив на "Наркофобию" только четырех человек из всей компании. Нас было намного больше, так что они не смогли доминировать в дискуссии, они задавали провокационные вопросы, но особой агрессии с их стороны не было.
Проект "Наркофобия" возник после серии подбросов наркотиков различным активистам, среди которых был, например, Артем Лоскутов. И когда мы рассказывали про случаи таких подбросов, люди из "Антидилера" отмахивались, мол, что за чушь вы тут рассказываете. Хотя были реальные судебные дела, которые это все подтверждали.
Во время выступления Максима Малышева, сотрудника фонда Рылькова, который занимается непосредственно социальной работой (выходит на аутричи, занимается программой снижения вреда среди наркопотребителей, издает для них газету "Шляпа и баян"), активисты "Антидилера" говорили, что он пропагандирует наркотики и что это статья УК РФ. Но этим все и закончилось – "Антидилеры" еще немного посидели, поснимали видео на телефоны и ушли.
В субботу же, 7 ноября, у нас был детский "уикенд" Фем-клуба – занятия для детей с правозащитной тематикой. Преподаватель ВШЭ Мария Калинина должна была читать детям лекцию по современному искусству, также были занятия детского литературного кружка и воркшоп по современному социальному театру.
Перед началом лекции по современному искусству в помещение кафе, где готовилась лекция, зашли агрессивно настроенные люди из "Антидилера" (человек 15) и две съемочные группы – "Рен-ТВ" и ГТРК. Охраны в этот день у нас не было, так как мы не планировали визита провокаторов на занятия для детей. Поэтому их никто не смог остановить.
Они начали кричать, снимать детей на камеру, говорить о пропаганде наркотиков и т.д. Брали буклеты, оставшиеся от предыдущих мероприятий – феминистские журналы, ЛГБТ-брошюры, задавали абсурдные вопросы: мол, зачем мы пропагандируем гомосексуализм детям.
Потом вся эта компания пыталась сорвать лекцию по современному искусству, преподавателя, рассказывающую детям об искусстве конца 19 – начала 20 века, спрашивали об ЛГБТ-брошюрах, в кубистской композиции Пикассо увидели порнографию и пр. Родители детей стали возмущаться.
Потом "антидилерам" стало скучно на лекции по искусству, и они пошли в другое наше помещение, где проходила междисциплинарная конференция имени Демократической психиатрии, которую они тоже попытались сорвать, грубили участникам, угрожали.
Затем к нам пришла полиция, которую вызвали активисты "Антидилера", требовавшие, чтобы всех нас забрали в участок. И тут надо сказать, что полиция вела себя крайне адекватно, был виден большой контраст между поведением полицейских и поведением молодчиков из "Антидилера", которые давили в т.ч. и на полицию, не давали нам отвечать на их вопросы, перебивали, кричали и прочее.
В ОВД я поехала вместе с режиссером Светланой Басковой (директором института "БАЗА", выпускники которого организовали центр "Красный", где проходили мероприятия "МедиаУдара") и юристом Арсением Левинсоным.
Особого интереса со стороны полиции к нам не было, они описывали наши феминистскиежурналы и не понимали, что вообще происходит. Учитывая, что накануне было убийство полицейского на выезде, все были заняты срочными мерами по поимке подозреваемых. Потом к нам приехали адвокаты Дмитрий Динзе и Ольга Чавдар из правозащитной организации "Агора", которые защищали ребят из "Войны", Pussy Riot, Артема Лоскутова, Петра Павленского. Адвокаты помогли нам правильно оформить документы.
Отмечу, что нас не задерживали, мы шли по делу как свидетели, просто давали объяснения тому, что видели. А в это время в соседнем кабинете активисты "Антидилера" писали на организаторов "МедиаУдара" заявление с четырьмя обвинениями: пропаганда гомосексуализма среди несовершеннолетних, наркотиков, экстремизма, анархизма (который у нас не запрещен). Сейчас дело проходит проверку, на днях будет принято решение, вот ждем.
Также по совету адвокатов мы планируем подавать встречное заявление по факту грубого отношения с детьми. Ворвавшиеся на лекцию по современному искусству активисты не пропускали на занятие опоздавших детей, снимали их на камеры против их воли, тем самым доведя до истерики одного ребенка.
В воскресенье, 8 ноября, мы получили письмо от владельца хостела, где проводил наш фестиваль. Ему позвонили из участкового отделения, сказали, что придут с проверкой, поэтому он попросил отменить все события последнего дня фестиваля. У нас должно было быть продолжение театральных занятий с детьми, открытие выставки берлинской художницы Ники Дубровской "Антропология для детей", показ фильмов про каталонских активистов и другие мероприятия. Некоторые все же удалось раскидать на другие площадки, но далеко не все. В 14:00 мы вывезли все вещи из арт-центра.
"Антидилер" – это ведь общественная организация, которая не имеет отношения к государству? Является ли появление таких "общественников" результатом пропаганды со стороны государства?
– Да, "Антидилер" – общественная организация, но ее возглавляет депутат ЛДПР Дмитрий Носов, как я поняла. Он был в числе тех, кто ворвался к нам в субботу. Очень неприятный человек, вел себя крайне некорректно, никого не слушал, называл всех преступниками и обещал встретиться в прокуратуре. И даже тот видеоролик, который вышел на "РЕН-ТВ", на мой взгляд, выставляет в плохом свете не нас, а представителей "Антидилера".
Появление таких организаций как "Антидилер" – это, на мой взгляд, плоды политики государства, плоды разжигания внутренней ксенофобии. Подобные "общественники" опираются на общую политику, некоторые – и на правоохранительные органы.
В случае с "Антидилером" все же пока не понятен масштаб, является ли это личной активистской инициативой или же за всем этим стоит определенный заказ.
На твой взгляд, является ли случай с "Антидилером" иллюстрацией того, что идет борьба не столько с пропагандой наркотиков или пропагандой ЛГБТ среди несовершеннолетних, сколько борьба за полную нейтрализацию этих тем в дискуссионном поле?
– Да, это политика ксенофобии, направленная на подавление возможности высказывания всех миноритарных групп. К ним относятся и представители ЛГБТ, и наркоманы, и инвалиды, и мигранты, и пожилые люди – все т.н. "группы социального исключения". Женщины, кстати, в том числе, потому что они относятся к миноритарной группе, де-факто они ущемлены в правах в нашей стране.
Так что да, в России есть общий государственный авторитарный дискурс, направленный на подавление групп социального исключения и на патриархальную консервативную пропаганду.
Надо сказать, что я куратор, искусствовед по образованию. В общеполитических темах не сильна. Попала я в это поле через новое искусство, воспринимаю все это именно через такой фокус. Моя профессиональная кураторская деятельность так сейчас складывается, что приходится ходить в ОВД и давать интервью по политическим темам.
Но мне это все не очень интересно, просто жизнь заставляет этим заниматься. Получается так, что если ты куратор, который хочет работать с новым искусством, а не с воспроизводством традиционного галерейно-выставочного формата, то в условиях современной России ты неизбежно будешь попадать в ОВД.
"МедиаУдар" часто проводился в регионах. Были ли там по отношению к вам какие-либо провокации?
– Было два одинаковых случая – в Нижнем Новгороде и Екатеринбурге. В первый день фестиваля сразу после окончания мероприятий нас ожидали люди с легко идентифицируемыми типажами из центра "Э", которые затем сопровождали нас целый вечер. Но на контакт они не выходили, никаких действий не предпринимали. Больше мы с ними не виделись, только в первый вечер.
И в Нижнем Новгороде, и в Екатеринбурге были идентичные ситуации. Кроме этих случаев больше ничего не было.
Что можешь сказать о публике в регионах, о тех людях, которые участвовали в ваших проектах?
– Мы стараемся всегда заранее выходить на местные сообщества, которые занимаются вопросами и темами, близкими нам. Программу фестивалей строим совместно с региональными художниками и активистами. Поэтому у нас, как правило, аудитория очень заинтересованная, а в программе наши лекции и презентации чередуются с мероприятиями местных сообществ. Провокаций никаких припомнить не могу, публика всегда была заинтересованная, прогрессивных взглядов.
Летом 2014 года мы делали фестивали в Самаре и Тольятти. В Тольятти сотрудничали с арт-центром "Солярис", который тоже связан с людьми, занимающимися проблемами в области наркополитики. А в Самаре мы обнаружили мощное комьюнити, интересующееся проблемами гендерных исследований. В обоих случаях была крайне высокая степень вовлеченности и активная, теплая, дружественная коммуникация.
"МедиаУдар" существует уже больше четырех лет. Как проходила эволюции вашего проекта?
– Мы проходим разные стадии развития, которые зависят от общеполитической ситуации. В 2011-м году мы начинали как спецпроект Московской Биеннале, у нас был большой зал на ArtPlay, номинация на премию "Инновация", широкое внимание СМИ. То было время массовых протестов, всплеска энтузиазма и надежд на то, что мир вступает в следующую стадию прогрессивного развития.
За это время ситуация изменилось к худшему. И не только в России. У нас, конечно, это принимает вовсе удручающие формы, со всеми этими репрессивными законами и уголовными делами против активистов.
Получилось так, что "МедиаУдар", находящий на стыке между искусством и активизмом, стал уходить с больших площадок – как в Москве, так и в регионах. Контекст меняется, владельцы институций боятся идти на риск, их можно понять. Никто не хочет, чтобы после действий провокаторов заводились дела на их юрлица и т.д.
И получается, что мы неизбежно уходим в небольшие пространства самоорганизации вне больших институций. Но в этом есть и плюс – степень вовлечения становится гораздо более высокой.
Согласна ли ты с тем, что в условиях государственного давления на СМИ и независимые социальные инициативы, активистское искусство выступает как поле свободной дискуссии?
– Свобода все же относительная, возьмем тот же случай с Pussy Riot. После свободного высказывания идут репрессии даже в этой сфере.
Однако некоторая правда в этих словах есть. Все-таки искусство – наиболее абстрактное для юриспруденции понятие. Художественный жест сложно подвести под законы, вписать в машину репрессивного аппарата государства. И, наверное, да, это один из немногих каналов, которые еще нам доступны.
Что можешь сказать о состоянии современного активистского искусства? Можно ли говорить о его радикализации, о том, что художественные акции всегда проходят на грани уголовного кодекса?
– Я бы не стала говорить о радикализации или интенсификации активистского искусства сейчас. Скорее наоборот, мы сейчас находимся в стадии реакции. Была общая волна протестов, которая породила "Монстрацию" Лоскутова, группы "Бомбилы", "Война", Pussy Riot и многих других.
К тому же, тогда появлялось множество художников одного высказывания, которые делали пусть и всего один жест, но этот жест был очень важный.
Сейчас же по всем фронтам идет жесткое давление, есть общий момент спада энергии. Однако все равно все время что-то происходит, возьмем ту же последнюю акцию с поджогом двери ФСБ Петра Павленского. Появляются новые имена. Например, Катрин Ненашева делает очень крутые акции, тоже буквально на днях была ее антивоенная акция в Питере.
Поэтому мне кажется, что такие проекты как "МедиаУдар" необходимы. Необходимы как поддержка независимых сообществ и как платформа формирования нового андеграунда.
Ведь можно уже говорить, что мы возвращаемся в ситуацию 60-80-х годов прошлого века, когда существовало официальное искусство, обслуживающее госзаказ и имеющее финансовую поддержку, и неофициальное искусство, которое выставлялось в квартирниках, мастерских и прочих локальных пространствах, направленное на более узкую группу. Зато в этой узкой группе идет более осознанное его восприятие и работа с ним.
Т.е. в этой ситуации есть и плюсы?
– В любом процессе есть свои закономерности. Уход с больших площадок и лишение поддержки госинституций приводит к некоей фильтрации: люди, которых интересовал только лишь пиар или какие-то поверхностные вещи, отсеиваются. Остаются только те, которым есть что сказать, которые имеют свою позицию. И поэтому крайне важно поддерживать процесс внутренней коммуникации.
Сейчас много говорят о том, почему массовые мировые протесты начала десятилетия ни к чему не привели и о том, что главной проблемой было отсутствие единой парадигмы. Не было осознанности, люди не понимали, каких изменений они хотят добиться, не было внутренней работы сообществ.
Есть ли планы на следующий "МедиаУдар"?
– Конкретных планов пока нет, но мы бы хотели продолжать работать в том же ключе. Нам интересно ездить по регионам, хотелось бы побывать с фестивалем в Грузии или в Армении, например.
У нас есть постоянно действующие проекты (как "Фем-клуб"), которые продолжают свою работу в Москве между фестивалями. Пока это все возможно развивать или поддерживать хоть на каком-то уровне, мы будем это делать.
Справка
"МедиаУдар" – это фестиваль активистского искусства, являющийся свободной площадкой для обмена идеями и практиками в области искусства и активизма.
Фестиваль формируется по принципу самоорганизации рабочей группы художников, активистов, искусствоведов и философов в формате "баркэмп" – неофициальной конференции, создаваемой самими участниками. Она включает в себя ассамблеи, экспедиции, издательскую деятельность, выставки, презентации, лекции, воркшопы, дискуссии, литературные читки, концерты, видеопоказы, резиденции, совместные акции, теоретическую лабораторию.
В список тем, формирующих дискуссионное поле "МедиаУдара", входят проблемы гуманной наркополитики, городского картографирования, гендерных исследований, тактических медиа, эксплуатационных свойств моды, а также освобождения от ограничений западной эстетики.
Первый "Медиаудар" состоялся осенью 2011-го года в Москве. С тех пор фестивали проходили в Новосибирске, Мурманске, Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге, Ижевске, Екатеринбурге, Самаре и Киеве.
Читайте также
Петр Павленский: О политическом искусстве, репрессивных механизмах и свободе (интервью)
Артем Лоскутов: О "Монстрации", оскорблении чувств и будущей жаркой весне (интервью)
Екатерина Ненашева и Виктор Новиков: О политическом искусстве и борьбе с несвободой (интервью)
