Редкая профессия. Монолог витражиста и его мастерская

О художественной ценности работы, своем отношении к труду, технологиях, заказчиках и американском качестве рассказал краснодарский витражист Анатолий Тамаков. Юга.ру побывали в его мастерской и прикоснулись к тайнам ремесла.

Я по образованию инженер. У меня было и есть много знакомых художников, дизайнеров. Я работал мастером в витражной мастерской Игоря Степанова. Научился у него этому делу, что-то в рабочем процессе мы вместе поправили и улучшили. Потом наши пути разошлись, я какое-то время работал по специальности. Но витраж — дело очень интересное, и деньги здесь далеко не на первом месте. Я начал сам понемножку делать небольшие работы, зеркала. Сначала на подарки, как увлечение. Но со временем стал делать все больше. Первая мастерская была у меня у родителей в доме. Однако места стало не хватать, и я переехал сюда.

Витражное производство — и сложное, и вредное. Приходится работать со стеклом. Порезы — это фигня, я их уже не замечаю. А вот патина — это щелочь, кислоты. Работать приходится в респираторе. Работа полностью ручная, автоматизировать ничего невозможно.

Чтобы запустить мастерскую, невозможно один раз вложиться и все. На входе в это дело еще 10 лет назад необходимо было около 50 тыс. рублей. Это без заказов. Несколько лет ты работаешь просто в ноль, чтобы набрать портфолио. Просто существуешь, еле зарабатывая на хлеб. И так у всех. Когда ты набираешься опыта, делаешь большое портфолио — начинаются заказы. Но все равно ты не получаешь тех денег, которых, как ты считаешь, стоит твоя работа. Не получается. Потому что заказчик художника не ценит. Никогда. Заказчик видит «Мерседес» в салоне и понимает: это ценно. А что такое художник? А ведь витраж никогда за всю свою историю существования не был дешевым. Это китч, очень дорогой элемент декора помещений, домов. И он долговременный — обои могут пожелтеть от времени, витраж никогда не выцветет. Они стоят и по сто лет, и по триста без реставрации.

Какими бывают витражные технологии

Витраж — это не всегда окна. Это могут быть и пространственные конструкции, потолки, перегородки. Но почти всегда это светопрозрачные конструкции. Редко удается делать стекло-мозаику, которая крепится на стену. Витраж работает на свет, в этом его смысл. Свет выявляет всю игру стекла.

Плохой витраж станок рисует лаком на пескоструйном стекле, через него не видно, что на улице происходит. Там нет ни капли ручного труда. Был я раз в одном таком доме и подумал, что заказчик, похоже, сильно на витраже сэкономил. А заказчик меня уверяет, что автор именитый, его сам мэр дипломом наградил. Ну что же, кто‑то копит дипломы, а я опыт.

Некоторые готовы платить за эксклюзив, другим эксклюзив безразличен. Им что пленочный витраж, что лаковый, который, по сути, подделка под Тиффани. Существует две техники, благодаря которым появляются самые совершенные произведения витражного искусства — классическая техника и техника Тиффани.

Тиффани — это техника сборки художественного витража. Ее суть состоит в вырезании каждого стеклянного элемента, его обтачивании, оборачивании самоклеющейся медной фольгой и спаивании в единую панель при помощи свинцово-оловянного припоя и паяльника. Швы — это и есть припой. Затем панель собирается в раму, чтобы витраж не распался. Витраж чистится, моется, патинируется, дополнительно обрабатываются швы. Потом готовое изделие монтируется в деревянную конструкцию, в потолок — в зависимости от задач. В итоге витраж представляет из себя панель, оправленную в латунный или оцинкованный профиль. Если его не будет, то стекла выйдут из сцепления, они же не припаяны друг к другу. На самом деле, витраж можно разобрать, потянув за элемент.

Чтобы обезопасить витраж от того, чтобы на него никто не оперся и не сломал, он армируется специальным незаметным профилем внутри шва для прочности. Так бывает с дверными, потолочными витражами в домах, где есть маленькие дети. Или же витраж заключается в камеру стеклопакета, это уже наверняка.

Стекло я беру только американское, китайское никогда не использую из-за его очень низкого качества. Все закупки в долларах и евро. Сейчас валюта относительно недорогая, самое время покупать расходники. Нашелся бы заказчик, можно сделать нереально крутой проект.

Я видел фильм, как производится витражное стекло. Это печь непрерывного действия, в тиглях плавят стекло при 1400 градусах. Берут один ковшик стекла на стол и несколько маленьких половничков. Замешивается это все большой вилкой и помещается под валы, из-под которых выходит готовый продукт. Исходники — сода, песок, близкое по цвету дробленое стекло. Красят при помощи солей железа и редкоземельных металлов — никеля, хрома, золота, серебра, кобальта. Желтое и красное стекло всегда дороже других цветов, потому что при его окраске используются соли серебра и золота. Чтобы стекло было пятнистым, в него добавляется жженая кость животных. Например, китайцы еще не смогли добиться равномерной пятнистости стекла, только американцам это под силу. Есть и итальянские, и французские производители, но они почти не представлены у нас. Немцы делают стекло вручную, оно еще круче. Это уникальное стекло, которое используют европейские витражные мастера.

Срок годности витражного стекла практически вечность. Но в витражах, которым по двести лет, свинцовый профиль может начать стекла потихоньку раздавливать. И основная проблема — внешнее воздействие. Атмосфера съедает профиль, он начинает распадаться, утрачивает свое соединение со стеклом. От дождей, от химии стекла начинают выпадать из профиля — разрушается свинцово-оловянный припой.

Об отношении к своему труду

Я не люблю навязываться, лишь бы что-то впарить. «Пофиг что делать, главное — заработать» — это не про меня. Я хочу получать удовольствие от работы. За это я готов жертвовать многим. Практически всем. Я вкладываю себя, трачу свою жизнь, получаю навыки и знания. Пусть даже иногда приходится работать в ноль, но при этом важно получать удовольствие.

Заказчик не знает, чего он хочет. Ему надо показать и рассказать. Потому что некоторыми технологиями в Краснодаре не владеет никто, кроме меня. Это, например, горячая роспись по стеклу с обжигом. Или фигурное литье стекла, оно сплавляется в печи при температуре почти 900 градусов. Хоть я и не художник, но у меня на подхвате работают и художники тоже.

Заказчик должен захотеть витраж, а уж эксклюзив или нереально крутую вещь мы ему сможем предложить. Даже ту, о которой он не знает и не подозревает. Часто у заказчика с деньгами нет времени что-то искать и подбирать. Вечная проблема — у бедных нет денег, у богатых нет времени. Для того, чтобы он понял и осознал, чего он хочет, надо ему про это рассказать. Чтобы заказчик самостоятельно разобрался в вопросе, ему самому надо приложить много усилий. Потому что в интернете вывешен в основном ширпотреб. Абстракция какая-нибудь — взяли стекло, нарисовали фигню какую-нибудь, порезали крупными кусками. Абстракцию делать проще всего! В любом направлении положить деталь, вырезать — и готово. Тем клиентам, у которых нет понимания и времени, всегда можно предложить сделать абстракцию, на нее способен даже витражист без особых навыков.

Реализм, орнамент требуют времени. Тут нужен грамотный эскиз.

Делая работу, я не на 100% представляю, что получится в конце. Потому что я стараюсь сделать круче, серьезнее, чем обещал заказчику. Я добавляю детали, без увеличения цены делаю работу красивее. Тут невозможен обычный график — как машина с 9 до 17. Здесь творческий процесс. Можно сидеть две недели щелкать семечки, а потом всю работу сделать за трое суток. Главное — понять, что делать, в этом вопрос.

В Москву перебираться для меня не имеет смысла. Там еще больше нужно гнать ширпотреб, чтобы выжить. Почему гонят ширпотреб? Заказчик клюет на цену, но имеет ли смысл мастеру топтаться на одном уровне? Конечно, сейчас время такое… Можно особо не напрягаться, зарабатывать себе на мастерскую, на жизнь. Но нет у меня такого желания — застеклить весь мир. Хочется делать уникальные, эксклюзивные, классные работы, которые приносят удовольствие заказчику прежде всего. Я хочу, чтобы заказчик был счастлив, живя с моей работой.

Подмастерьев у меня — от одного и больше, по необходимости. Но я не люблю оставлять мастерскую больше чем на два часа. Я и мастер цеха, и бухгалтер, и менеджер, и продажник, и монтажник — все в одном лице. Заказчик за счет этого за те же деньги может получить в несколько раз более высокое качество. Внимание к каждой детали витража. Я знаю каждый миллиметр витража. Когда я его делаю, я настолько долго с ним работаю, что порой знаю его лучше, чем свою жену.

Когда я доволен работой на 100%? Этого никогда не бывает. Я всегда понимаю, что можно было сделать лучше, и в следующий раз я так и сделаю. Это меня подстегивает, это мной правит. Когда я остановлюсь и перестану держать в руках стеклорез, я потеряю квалификацию. И тогда я начну делать всякие псевдовитражи — лаковые, пленочные, просто резать стекло в размер. Хочется расти. Как говорят: «Иди самой трудной дорогой, но у тебя не будет конкурентов».

О состоянии российского рынка

У нас в свое время не сложилась традиция. Даже в православных храмах витражей не делали, могли только вставить цветное стекло.

Во Франции витраж — это очень развито. Там есть компания, которая работает с 70‑х годов. И сейчас они делают по всему миру, в частности в Саудовской Аравии. Шейхи в этом толк понимают. Работы на очень высоком уровне, я больше такого нигде не видел. У нас не сложилась культура, она не прививалась. В общественных зданиях этого почти не было, только в больницах, университетах, домах отдыха. И то были слабенькие витражи из непонятно какого стекла.

Когда переезжаешь из квартиры в частный дом, где потолки выше трех метров и через них идет второй свет — у тебя меняется сознание, мировоззрение, появляются новые мысли. Вся беда в том, что у людей нет денег. Рынок неразвит, культуры нет, кризис.

Молодые дизайнеры, которые выпустились около пяти лет назад, у них у всех однотипные интерьеры. Дизайн-проекты все похожи друг на друга с небольшими вариациями. Нет такого, чтобы как яркая вспышка, как взрыв, какой-то гениальности. А почему? Потому что заказчик этого не хочет. Нет такого: «Если заказчик откажется от моего предложения, я с ним не буду работать». Настоять и порекомендовать, поменять мировоззрение заказчика никто не хочет.

Суть в том, чтобы заказчик захотел уникальный интерьер. А подобрать мастеров, которые его сделают, — не проблема. А мы ему предложим даже круче, чем он захотел. Он даст намек и направление, а мы разовьем.

Кто-то думает, что витражи дорого стоят, поэтому можно начать и дать самую низкую цену по рынку, получить массу клиентов. Это ошибка. Только годы напролет работая за еду, можно прийти к мастерству. Я иногда завидую людям, которые работают с 9 до 18 и получают оклад. Потому что у них есть выходные, праздники, а у меня этого нет. У меня есть срок, к которому нужно сделать работу. Бывает, за работу берешься, смотришь на нее и думаешь: «Как я мог сказать такой маленький срок?». Про цену я вообще молчу. Это проблема всех начинающих мастеров — вдруг заказчик откажется, надо демпинговать. Ну у меня уже такой проблемы нет. Откажется — и слава богу. Мне проще не делать, чем делать. Цена должна устраивать в первую очередь меня. Это проблема заказчика, что она его не устраивает. Мы можем поговорить, но это ни к чему хорошему не приведет, к каким‑то большим скидкам. Заказчик думает, что бывают же скидки в «Ашане» на еду на 30–40%. Но здесь этого нет. 5% или в крайнем случае 10%, но на благосостояние заказчика все равно это кардинально не повлияет.

У проектировщика обычно витраж всегда на десятом месте — типа потом сделаем. Хотя можно сразу заложить подвесной купольный потолок даже в огромном помещении. Я видел витражные потолки по 60–70 кв. м, через которые был даже выход на крышу. Смотрится просто нереально. Но ведь это все затраты, сразу идет удорожание проекта на 5 млн рублей. А это ж целый «Мерседес» из салона!

Не уважают художника. В представлении заказчика художник — это заросший человек, который сидит и курит косяк, глодает корку хлеба и запивает ее кипятком. Ему кинь копеечку, и он для тебя все сделает. А художник ведь тоже человек, причем творческий. Любая работа должна быть хорошо оплачена, а такая — в особенности.

Одни клиенты доверяются (и правильно делают) дизайнеру, который для них подбирает непосредственных участников процесса — тех, кто будет осуществлять ремонт, оказывать различные услуги. Проверенные люди делают понятные вещи. А другие заказчики начинают искать исполнителей сами. И тут у них начинается проблема. Потому что так владеть вопросом и уметь в него погрузиться, как дизайнер-профессионал, для этого у них нет ни времени, ни желания — ничего. Чтобы понять, что это такое, надо в это глубоко окунуться. А это очень просто — надо прийти в несколько витражных мастерских, посмотреть, поговорить с мастерами. Если нравится витраж, техника, которой владеет мастер, — значит все будет хорошо. У каждого мастера своя рука, свой стиль и почерк. Я вот вижу витраж и уже понимаю, какая из мастерских его делала.

Сколько стоит это удовольствие

Когда меня спрашивают, сколько стоит метр витража, мой встречный вопрос: «Вам дешевые или красивые?». Заказчику нужно красивые. «Тогда красивые — столько‑то, а дешевые я не делаю».

Качественный витраж начинается от 35 тысяч за квадратный метр. Заказчик за эти деньги получает витражную панель. Подсветка, рама — это уже идет отдельно. Хороший, качественный витраж выходит тысяч 50 в среднем. Если взять с подсветкой и рамой, то квадратный метр будет стоить около 70 тысяч. Известные московские студии еще лет 10 назад практиковали такой ценник: одна деталь витража — 400 рублей. То есть тысяча деталей на квадратный метр — 400 тысяч, соответственно. И заказчики у них есть.

Сейчас хорошее стекло стоит от 15 тысяч за квадратный метр. Это только стекло в закупке. То есть работа, по идее, должна стоить 100 тысяч за метр. Здесь никто не рассуждает так, как в других бизнесах: половина стоимости — материал, половина — работа. Здесь стоимость материала — это максимум 30% стоимости изделия. А ведь материал — это не только стекло. Берем еще припой — полторы тысячи за килограмм. Фольга, стоимость которой резко возросла — была 250, а сейчас от 500 рублей за моток. Набегает себестоимость витража по самым скромным подсчетам примерно 22 тысячи за квадратный метр. А если брать дорогие сложные витражи, с росписью, где художник может сидеть неделями только расписывать, там себестоимость может доходить до 50 тысяч за квадрат.

Роспись — это постоянный эксперимент, постоянные вложения. Каждая работа — десятки пробников.

Считать витраж по квадратным метрам — это не то что неправильно, но… Самое правильное и честное будет считать в целом за художественную работу. Картина же считается не по квадратным метрам, а за работу. Один мастер продает картину за пять тысяч, а другой — за пятьсот. Но за пять — это тоже картина, и даже такого же размера.

Заказчик любит выбирать по цене. Но тут как с колбасой: я вот знаю, что нельзя покупать колбасу дешевле 700 рублей за килограмм, я уже этот опыт получил. А с витражом у него этот опыт один раз в жизни случается. Реальную стоимость работы может сказать мастер лишь после того, как он ее сделает. Так всегда было, есть и будет. Потому что изначально точно сказать, сколько будет стоить работа, невозможно, только примерно прикинуть.

Заказчику всегда дорого. Были, правда, заказчики у моих коллег, которых насторожило, что слишком дешево им посчитали. Но это исключение. У меня всего один раз был заказчик, который сказал: «Давайте мне самое крутое стекло, сделайте мне самую дорогую работу». Он с ценой не спорил, заплатил сколько нужно. Вот это была работа! Тогда мастер проявляется на 100%. Это самый интересный заказчик для нас, который дает полный карт-бланш.

О взаимодействии с клиентами

Витраж — декоративно-прикладное искусство. Как и скульптура, фреска, лепнина. Здесь заказчики всегда — среднего достатка и выше.

У меня определенный контингент, своя категория заказчиков. С ними даже работа по самому низкому уровню — это уже уровень выше среднего. По самой низкой цене я могу вставить и расписные элементы, и литье, главное — чтобы работа в итоге получилась красивая.

Мой типичный заказчик — это владелец частного дома. Из всего количества заказов половина — лестничные марши. Как правило, со стороны лестницы всегда вид на соседей. Людям не хочется, чтобы соседи за ними наблюдали. Шторы не интересуют, поэтому делают витраж. А витраж, если это уникальная работа, всегда становится центром дома. Он очень сильно преображает помещение. Даже если это лестница, потолок кухни или прихожая.

Заказчик боится отступления от какой-то обыденности. Он хочет, чтобы все было как у всех. Я всегда предлагаю очень крутые, сложные, долгие, нагруженные технологии — литье в формы и тому подобное. Заказчик этого боится, возможно — не представляет себе конечного результата. Поэтому, я говорю, он должен довериться художнику.

Он не понимает — как определить уровень мастерской, на что обратить внимание. А нужно прийти, посмотреть на то, что покажет мастер, глянуть на работы на его столах. Какое у него стекло, что происходит в мастерской, как он сам выглядит, разговаривает, что он может вам уникальное показать. И тогда клиент определится. И так я получил много клиентов — они пришли и навсегда на мне остановились, потому что такого они больше нигде не видели. Даже в интернете, а уж в Краснодаре — и подавно.

Есть класс витражей — просто ширпотреб. Есть качественные, хорошие работы. А есть витражи уникальные, я всегда хочу делать их. Мне нравится делать работы, которые имеют высокую художественную ценность. Зачастую заказчик этой ценности сам не понимает. Ведь для чего нужен дизайнер? Он продает свои знания заказчику. А заказчик может только примерно чего-то хотеть, он не способен сказать дизайнеру: «Хочу Прованс 17-го века». Заказчик ждет от специалиста предложений.

Некоторые заказчики приезжают на «Бентли», а за каждую тысячу рублей торгуются. Мне непонятно, почему это так, ведь они же не на Сенной рынок за овощами пришли. Бывают такие клиенты, которые хамят. Мол, ты мне должен вернуть аванс за эскиз и всякое такое. Я говорю: «Я отдам ваши деньги и надеюсь, мы с вами больше работать не будем». Заказчики, которые сразу наезжают, мне неинтересны. Я хочу быть с заказчиком в очень хороших отношениях.

Вроде много сейчас всего строится. Но корпоративный заказчик не хочет делать у себя эксклюзивный, ни на что не похожий интерьер. А ведь витраж можно ставить абсолютно везде, это могут быть и огораживающие конструкции, и холл гостиницы, и клуб. Рестораны? Это, как правило, все арендуемые помещения, там никто ничего не делает. В своей недвижимости — да, тут может быть. Был у меня заказчик, он для своего ресторана делал рамы ручной работы, светильники кованые, все стены отделаны отпиленным кирпичом.

Корпоративный заказчик всегда должен узнавать цены на услуги в той местности, в которой будет осуществляться заказ. Чтобы сказать московским и питерским мастерам, что краснодарские сделают за такую-то сумму. У нас одна церковь строилась, вторая газпромовская, и никто из моих коллег в Краснодаре эти заказы не получил. Мне один посредник присылал заказ на расчет, через год второй — дайте, мол, свои цены. Там было указано, какое должно быть стекло. С поставщиком стекла мы в хороших отношениях. Если кто-то себе откладывает — сразу остальные об этом узнают. «Газпром» платит. Если витраж стоит 50 тысяч за метр, для «Газпрома» он может стоить 200 тысяч за метр. А качество все равно они не смогут адекватно оценить. Это слишком огромная машина, ему твой витраж… Галочку поставили, что сделано, и дальше поехали.

Классный был у меня один заказчик. В станице Тбилисской завод «Элит-Масло». Они в дар станичникам построили храм-часовню на 70 человек, я делал там витражи в стеклопакетах. Они сказали: «Сделай как для себя, мы заплатим сколько нужно». Там было много классных небольших витражей, отличный заказ. А проектировал этот объект архитектор Федор Иванович Афуксениди, это большая контора в Сочи, которая проектирует большинство культовых сооружений по всей России.

Делал я работу одному большому человеку в Краснодаре, на Энке у него резиденция. У него в доме бассейн с раздвижной крышей. А моя работа была Венера Милосская — оконный пролет высотой 9 м, шириной 1,15 м. Эта работа была смонтирована без перегородок, одной цельной панелью. Это действительно очень непросто. Вот что называется спецпроект. Я берусь за очень сложные, уникальные работы. Когда ты этот опыт получил, хочется, чтобы на этот опыт нашелся еще заказчик. Никто этого больше не сделает, только я.

Заказчик должен понимать, что с такой работой он будет жить всю оставшуюся жизнь. Витраж не делается на год, на два, на пять. Он делается на 50 лет, этот витраж перейдет в наследство его детям и внукам вместе с домом.

Читайте другие статьи из мастерских художников:

• В мастерской художника. Игорь Михайленко: Я художник про эмоции
• В мастерской художника Алексея Паршкова
• Валерий и Лариса Блохины: Лучшие работы сделаны на одном дыхании
• Валерий и Инна Цукахины: Если в картине нет волшебства, это не искусство
• В мастерской художников: Арт-группа Recycle
• Иван Дубяга: Мне неинтересно здоровое искусство
• В мастерской художника: Михаил Смаглюк
• В мастерской художника: Владимир Колесников
• В мастерской художника: Владимир Мигачев